МУЗЕЙ НАОБОРОТ 2

Природа и мы. А.П. Моисеев

кабинете создали тематические: демонстрационные и рабочие коллекции. Они насчитывали более двух тысяч образцов и легли в основу литотеки.

С 1965 года руководит литотекой Афанасий Касьянович Даниленко, инженер-геолог, энтузиаст, влюбленный в свое дело. Благодаря его стараниям число образцов с каждым годом увеличивается и уже перевалило за пять тысяч. Появилась шлифотека — набор тонких срезов камней-шлифов для изучения их под микроскопом. У стен выстроились витрины с минералами-эталонами, вобравшими в себя характерных представителей всех каменных племен.

На стеллажах «горные породы» лежат полированные образцы, иллюстрирующие разнообразные по строению камни: в одних структуру разглядишь невооруженным глазом, в других же — не увидишь и в лупу.

И все же взгляд обязательно остановится на пегматите (или письменном граните). В нем кварц и полевой шпатвзаимно проросли и создали рисунок, напоминающий древнееврейские иероглифы, за что его называют еще «еврейский камень». Залегает он в жилах, встречаемых в старых каменоломнях Чашковских гор, на обрывистых берегах озера Тургояк и в копях Косой горы — в юго-восточном углу Ильменского заповедника, одного из первых заповедников, организованных Советской властью.

Не удержишься от искушения и внимательно рассмотришь лежащие рядом с пегматитом полировки обычного гранита. Нет ли в них остатков фауны? «Какой еще фауны? — может спросить читатель, неосведомленный о новыхданных геологии.— Г ранит же — полнокристаллическая

магматическая порода». Так считали раньше.

Даже среди студентов, сдававших экзамены по петрографии, бытовала шутка:

«Идем мы по маршруту. Смотрим, у скального обнажения девушка сидит и усердно колотит молотком.

— Что ты делаешь?

— Фауну ищу.

— Вот чудачка! Это же изверженная порода! На большой глубине из огненного расплава образовалась. Какие же в ней могут быть окаменелости!»

И они по-своему были правы до тех пор, пока в гранитных породах Кольского полуострова не встретили структуру, похожую на строение речных песков, а в гранитах Чукотки не нашли иноцерамуса — пластинчато жаберного моллюска мезозойской эры, наконец, среди гранитойдов Урала не наткнулись на палеозойскую брахиоподу.

62

Ученые сделали вывод: слагают земную кору разные граниты, возникшие из магматического расплава и приметаморфизме (изменении) древних осадочных пород.

Наши размышления прервала лаборант:

— Посмотрите, во-он, в той витрине! Какие нам привезли антимониты!

— Великолепные экземпляры!

Толстые иглы, как у свернувшегося ежа, расходятся от центров радиально, но имеют разную длину. Пересекаются, образуя при этом лучистые скопления. У иголок металлический блеск, недаром у антимонита есть еще’ одно название— сурьмяный блеск, а за химический состав его именуют стибнитом. Он имеет малую твердость, совершенную спайность вдоль кристаллов, плавится над пламенем свечи. Находки антимонита среди других рудных минералов подсказывают геологам, что по трещинам прошли гидротермы с низкими температурами.

Вспомнилась легенда. В средние века настоятель одного из монастырей любил минералы. Ценность их он определял весьма своеобразно: растертые и размолотые минералы скармливал монахам. Однажды от одной такой «пробы» триста монахов отдали богу души. Главный минерал, давший адскую смесь, назвали «антимонитом», чтов переводе означает «смерть монахам».

Рядом с сурьмяным блеском мы увидели пейзажный камень. Угловатый темно-серый образец, как бы срезан с одной стороны. На ровной поверхности «нарисована» полянка со множеством мелких желтых цветочков. Листья и стебли их еле заметны и приникли к земле. Кое-где золотые звездочки крупнее. Лепестки с острыми кончиками выгнуты наружу и блестят будто лакированные. Среди яркого цветочного ковра на зеленых прогалинах видны округлые пятна, отсвечивающие на выпуклостях красным. Похожи на капли крови! Они и здесь, и там, и еще дальше.

Картину на камне нарисовали эндогенные процессы. «Красками» для художницы - Природы послужили: желтый аурипигмент, красная драконова кровь (киноварь), зеленый скородит. Все минералы выкристаллизовывались и згазоводных растворов, циркулирующих в земной коре потрещинам и откладывающих природные химические соединения на стенках пустот.

Образец с пейзажем привезен из Средней Азии. Но и у нас на Урале летом прошлого года геологи Миасской партии по мелким окатанным обломкам киновари, встречаемым среди аллювиальных песчано-гравийных отложений, добрались до коренного выхода этого полезного ископаемого.

На полке следующего шкафа возвышался внушительных размеров округлый натек нефрита, привезенный с Саян. Известно, что на стоянках первобытных людей найдены нефритовые топоры и молотки. В странах Востока он был ритуальным камнем. Само же название связано с присвоением ему врачевательных свойств, ибо небольшие речные гальки и впрямь напоминают «нефрос» — почку человека. На ощупь минерал кажется теплым и может служить грелкой, а если его охладить, то долгое время остается ледяным. Тонкие нефритовые пластинки дают удивительно чистый звук. Ножи тысячелетнего возраста выглядят как только что изготовленные, а подшипники из нефрита практически стереть невозможно: он — «вечный» камень... Неповторимы по своей красоте художественные изделия из него.

Встречается нефрит и в окрестностях города Миасса. Лет 30 назад учащиеся принесли в минералогический кабинет техникума осколки нефрита, отбивая которые, они загубили не один молоток и не одно зубило.

Литотека — начало начал геологических знаний, необходимых не только учащимся при освоении последующих специальных предметов, но и нужных уже техникам - геологам, техникам-гидрогеологам и техникам разведки в их любой практической деятельности, связанной с изучением и эксплуатацией земных богатств.

И мы горды тем, что литотека впервые возникла именно в нашем Миасском геологоразведочном техникуме, и по ее подобию теперь создаются кабинеты и в других учебных заведениях геологического профиля.

А. АДАМАЙТИС, горный инженер,

О. АДАМАЙТИС, искусствовед